В Советском Союзе было множество хороших вещей. Многих не менее хороших вещей в Советском Союзе, увы, не было. А были и такие (тоже, разумеется, хорошие), которые, с одной стороны, как бы и были, но одновременно их как бы и не было. Вот сосиски «Молочные» – вроде бы есть ценник, а попробуй их достать! Или югославские ветровки. Или вот, например, рок-музыка.
Рок в СССР был на довольно странном положении: что-то вроде поручика Синюхаева из рассказа Тынянова, которого никто не замечал, поскольку он официально считался мёртвым. Советская рок-музыка была штукой из той же оперы — настолько «вещью в себе», что даже Иммануил Кант, наверное, в отчаянии развёл бы руками от невозможности разобраться. Рок парадоксально существовал на разных полюсах – одновременно и критиковался как порождение загнивающего буржуазного общества, и преспокойно развивался в образе десятков так называемых ВИА, «вокально-инструментальных ансамблей».
Само собой, это было то, что в наше время называют «софт-рок» – мягкая, лёгкая разновидность рок-музыки, по сути дела, её смычка с эстрадой. Ни о каких других стилях первое время и речи не шло; позже появилась «Машина времени», показавшая, что и «чистая» рок-музыка даже в специфических условиях СССР имеет право на существование. Но всё равно – для того, чтобы в Советском Союзе появился, скажем, индастриал, Союзу пришлось распасться (довольно высокая цена, особенно если учесть, что никакого вменяемого индастриала у нас всё равно не получилось).
Не стоит относиться пренебрежительно к тем попыткам создавать нечто вроде русскоязычной рок-сцены. Да, может, оно всё и смотрится сейчас несколько наивно, но вспомним, в каких условиях всходили эти первые ростки: метод проб и ошибок, почти полный информационный вакуум, оторванность от уже установившейся на Западе рок-н-ролльной традиции. Это теперь, чтобы разузнать про какой-нибудь дроун-эмбиент, достаточно зайти на «Last.fm» и получить список групп на блюдечке, а каково было музыкантам тогда?
И даже несмотря на всё это, первым отечественным рок-коллективам удавалось делать вполне приличную музыку, которую сейчас, в эпоху повального увлечения ретро, можно целиком раздёргивать на сэмплы. Ну да, наивно. А что, ранние «Beatles» не наивны?
Вообще, когда говорят про мастодонтов первой волны нашего рока, обычно вспоминают ту же «Машину» и «Аквариум» – действительно, по хронологии это одни из самых ранних русскоязычных рок-групп. Но не самые ранние. Наверное, так происходит из-за того, что это всё-таки уже был именно «чистый» рок в его современном понимании, без эстрадной составляющей. Но вот когда из-за этого забывают о тех, кто подготавливал почву для Макаревича и Гребенщикова, – это уже печально.
Впрочем, говорить про Александра Градского, будто его кто-то «забывает», по меньшей мере странно – человека с таким положением и статусом в нашем музыкальном мире ещё поискать. И это вполне заслуженно — потому что Градский даже не просто один из пионеров, а один из праотцов русского рока.
Градский не успел создать первую советскую рок-группу – легендарный «Сокол» появился примерно годом раньше. Ну что ж, Градский и его «Славяне» попали в первую тройку — тоже почётно. Правда «Славяне» продержались недолго, но причины распада группы были совсем не те, какие часто случаются в современном шоубизе, а вполне концептуальные. В то время как остальные члены группы собирались пробавляться каверами модных западных групп (преимущественно «Битлов», чего греха таить), Градский настаивал – и это было принципиальное решение – исполнять собственные, да ешё и непременно русскоязычные песни!
Такого в эмбриональной среде советского рока ещё никто не делал — поэтому неудивительно, что Градский поначалу столкнулся с непониманием. Так что «Славяне» расстались (символично, не так ли – «Славяне» распались из-за нежелания играть русскоязычную музыку), но Градского это не смутило: не в его привычках было отступать с выбранного пути. Так что неудача его первой группы стала в действительности большим шагом вперёд для Градского как музыканта – потому что в своём следующем коллективе, знаменитых и оставивших приличный след в истории «Скоморохах», он наконец реализовал все свои замыслы и доказал, что вполне можно играть именно самостоятельную русскую рок-музыку, а не перепевки западных хитов.
Вскоре выяснилось, что Градский, как это иногда случается, попросту перерос собственное детище – в рамках «Скоморохов» ему становилось тесно (не в последнюю очередь потому, что группа, как и большинство тогдашних ВИА, могла играть лишь в сугубо форматных рамках, где на любого экспериментатора смотрели как на опасного безумца). Интересы Градского были куда более разносторонними – он считал себя — да и был фактически – кем-то большим, чем просто рок-музыкант.
За полвека непрерывного музыкального стажа Александр Градский работал, наверное, на всех музыкальных полях, какие только существуют: он выступал сольно, с группой, успешно пробовал себя в качестве академического композитора, преподавал, стал автором десятков саундтреков к фильмам, создателем нескольких рок-опер... В общем, наследие Градского настолько велико, что ему впору давать титул «сэр», как Элтону Джону; титула у нас такого, правда, нет, но «народный артист Росии» – вполне адекватная замена рыцарским регалиям.
12 ноября, 19:00
Концертный зал Октябрьский
Лиговский просп., 6 (м. Площадь Восстания)
(812) 275-13-00
|
Карта
Маршруты
Где остановиться
Где поесть
Что купить
Как добраться
Погода
