Русский рок – вещь, как бы сказать поточнее, очень форматная (рок вообще штука такая, но русский — в особенности), Сильней всего это проявляется в последние годы: если раньше большинство титанов отечественного рока не чуралось эксперимента, то теперь эти титаны выдают, увы и ах, ровно то, чего от них ждут – ни больше и не меньше. И даже какой-то заштампованностью это не назовёшь: просто титаны уже настолько титанические, что могут позволить себе просто и честно делать свою работу без каких-то особых откровений. Это мощные и профессиональные работы, да. Но увы – при их прослушивании кровь уже так не пульсирует в жилах, как это было, скажем, лет двадцать назад, когда эти исполнители были молодыми, злыми и голодными. А то, что они делают сейчас – это нечто сугубо привычное, плохо забытое старое.
Людей, которых такой расклад не устраивает, которые не хотят сорок лет вертеться как белка в одном и том же бесконечном колесе сансары, в нашем роке не так уж много. Например, неутомимый исследователь новых музыкальных территорий Александр Ф. Скляр, которого уже вполне можно назвать русским Майком Паттоном – векторы движения у них во многом схожи. Или Леонид Фёдоров, который и в составе «АукцЫона»-то довольно далёк от хрестоматийного русского рока, а уж его сольное творчество – авангард вполне мирового уровня. Или «Мегаполис», который молчал пятнадцать лет, а потом тихо и без всякой помпы выдал одну из самых важных отечественных пластинок двухтысячных годов. Ну и конечно же последний по счёту, но не по важности в этом ряду – великий русский музыкант Пётр Мамонов.
Музыкант ли? Назвать Мамонова просто музыкантом – это, при всей очевидной смелости сравнения, всё равно что назвать Ломоносова просто «поэтом» или Леонардо – просто «художником». В действительности, очень трудно подобрать адекватное определение творчеству Мамонова и его исполинской фигуре в целом. Безумный гений? Близко, но сам Мамонов, человек глубоко религиозный и вполне скромный в быту, от таких оценок старается отмежеваться. А как ещё его оценишь? С другой стороны, может, никак тогда и не оценивать?
Ещё в девяностых Мамонов был, конечно, звездой и знаменитостью, но всё же воспринимался преимущественно в контексте новаторской группы «Звуки Му» – безусловно, одного из самых ярких и нестандартных явлений русского рока. В последние же лет десять-пятнадцать великий старец стал фигурой культовой вне всяких контекстов и аспектов – в том числе и музыкального. Вообще, не всякий поклонник Мамонова нынешнего вообще в курсе о том, что тот долгие два десятка лет возглавлял чуть ли не самую экспериментальную и авангардную отечественную группу.
Это понять, в общем, не сложно. Уже с середины девяностых Мамонов начал перерастать тесные рамки «рок-звезды», всё дальше и дальше удаляясь не только от традиционного рока (его «Звуки Му» никогда и не играли), но даже и от музыки вообще. Мамонов снимался в кино, причём не только в фестивальных экзерсисах для трёх с половиной эстетов, но и в фильмах очень громких и резонансных – как, например, у Лунгина. Он писал книги, создавал некие сложносочинённые арт-перфомансы, участвовал в театральных постановках – в спорте это называется «all-around-player», это который и швец, и жнец, и на дуде игрец. Всё это парадоксальным, но внутренне глубоко логичным образом сочеталось с деревенским затворничеством Мамонова, которой со временем стал вести чуть ли не монашеский образ жизни. Что ж, здесь Мамонов следовал классической традиции русской творческой интеллигенции – вспомним Льва Толстого...
Это всё, конечно, привело к тому, что многие люди, не заставшие «Звуков Му» хотя бы по возрасту, знать не знали, что этот мудрый седовласый старец с измождённым лицом, чем-то похожий на героя Макса фон Зюдова в «Седьмой печати», – был некогда лидером одной из немногих широко известных на Западе советских групп. Конечно, речь шла о широкой известности в узких кругах – на что-то большее «Звуки Му» в силу своей явной элитарности претендовать не могли, это был не «Парк Горького» с его точно просчитанной стратегией продвижения и моментально распознаваемым кодом «матрёшка-водка-балалайка».
Однако за рубежом группу действительно знали – Мамонова называли то русским Капитаном Бифхартом, то новым Фрэнком Заппой (хотя и «старый» Фрэнк Заппа был в то время ещё жив-здоров). Наконец, «экспортную» пластинку «Звуков» спродюсировал не кто-нибудь, а целый Брайан Ино – фигура совершенно планетарного масштаба. И это было ещё во времена СССР! И пусть совместная пластинка электронного волхва и советского дервиша оказалась не слишком удачной – важным был сам факт.
Ещё в конце девяностых Мамонов и его коллеги по группе начали потихоньку двигаться по разным векторам – как будто кто-то перевёл железнодорожную стрелку. Мамонов быстро привык выступать в режиме «человек-оркестр»; сперва он фактически в одиночку воплощал собой группу, потом и вовсе распустил её за ненадобностью (фактически всё позднее творчество Звуков» – это и есть его сольное творчество). Сумасшедшие перфомансы с переодеванием и игрой в арт-рок остались в прошлом; теперь Пётр Николаевич творит магию совсем другого порядка, умудрённую и хтоническую, как в русской былине.
20 сентября, 20:00
Концертный зал Космонавт
Бронницкая, 24 (м. Технологический институт)
(812) 303-33-33
|
Карта
Маршруты
Где остановиться
Где поесть
Что купить
Как добраться
Погода
