« - Милостивый государь! Вы сказали…
- Милостивый государь, я Вам ничего не говорил.
- Как? Вы утверждаете, таким образом, что я лгу? Я прошу Вас доказать мне это обменом пулями»
Так или приблизительно так начинал М.С.Лунин разговор с любым офицером, если кругом не было войны, охоты или просто «засосала» обыденщина.
 Обмен пулями, естественно, подразумевал дуэль. По воспоминаниям современников, Михаил Сергеевич Лунин был отчаянным бретером, почти на каждой своей дуэли он получал какие-нибудь ранения, так что тело его «было похоже на решето».
Меж тем, этот бретер отличался невозмутимой храбростью и отвагой и в бою, где, по тем же воспоминаниям, ни разу не был ранен. В войне 1812 года Лунин в своем белом кавалергардском колете мог слезть с коня, взять у простого солдата ружье и встать в цепь застрельщиков. Известно также, что Михаил Сергеевич написал письмо главнокомандующему, в котором предлагал себя в парламентеры к Наполеону. Лунин собирался, передавая бумаги императору, заколоть его кинжалом – он даже хранил один такой кривой кинжал у себя под подушкой. И современники уверены – Михаил Сергеевич, не мешкая и не робея, сделал бы это, если бы его отправили на такое дело. А после войны Лунин отправляет письмо российскому императору с просьбой послать его на иностранную службу, поскольку у России в ближайшем будущем войны не предвидится.
Государь был недоволен такой выходкой, но с 1822 года Михаил Сергеевич оказывается в Польском уланском полку, где служит под предводительством великого князя Константина Павловича. Именно с Цесаревичем связана история несостоявшейся лунинской дуэли. Он был первым, кто предпринял попытку получить сатисфакцию у члена императорской фамилии. Есть несколько версий этих событий, случившихся в 1815 году. По одной из них, Цесаревич как-то в походе лично сорвал шапку с одного полковника и наговорил ему кучу неприятных вещей. Боевой полковник был одет в шапку по причине нездоровья и по настоянию врачей, посему счел себя обиженным. Тогда он объявил, что более не может состоять на службе, а офицеры приняли позицию полковника и посчитали поступок великого князя оскорбительным. В итоге все подают в отставку. Об этом происшествии докладывают Цесаревичу, великий князь выстраивает полк, где сознает себя виноватым в излишней горячности и просит у всех офицеров извинений. Известно, что Константин Павлович пестовал собственный образ солдата-рыцаря, поэтому после формальностей он полушутя добавляет, что если кто остался недоволен его извинениями, он согласен и на личное удовлетворение. Все офицеры приняли удовлетворение и отменили свою отставку, но вот вперед выходит 24-летний Лунин и говорит, дескать, позвольте мне воспользоваться такой честью, что отказаться от нее никто не может. На что 32 –летний Цесаревич с улыбкой ответил: «Ну ты, брат, для этого еще слишком молод». В этом эпизоде Цесаревич отшутился, а позже великий князь стал личным «защитником» этого удалого молодца, когда после декабря 1825 года Лунина надо было арестовать отправить в Петербург на следствие по делу мятежа на Сенатской площади.
Цесаревич понимал, чем грозит его любимчику и адъютанту этот визит ко двору его брата. Тогда был даже задержан фельдъегерь, приехавший за Михаилом Сергеевичем, а последнему под честное слово было разрешено отлучиться на охоту на медведя. Цесаревич полностью доверял благородству Лунина, и тот, разумеется, вернулся с охоты. Михаил Сергеевич, по воспоминаниям, покорял сердца товарищей не только смелостью и храбростью, его ценили за тонкий и честный ум, независимость суждений, благородство и величие души. Этот человек был в свое время награжден за Бородино золотой шпагой с надписью «За храбрость», он – один из немногих декабристов, кто на следствии не назвал ни единой фамилии своих друзей.
После отставки, в которую его отправил Александр I из-за неизвестной в деталях дуэли, и ссоры с взбалмошным отцом, лишившим его материальной поддержки, Лунин жил в Париже, зарабатывая уроками – учил аборигенов французскому языку. (Кстати, сам Михаил Сергеевич владел также английским, польским, латинским и греческим языками). А вернувшись после смерти отца в Россию, Лунин становится членом тайного общества. В самом восстании Лунин участия не принимал, но свою причастность к этой организации не отрицал, за что и получил сибирскую ссылку. Более того, после выхода на поселение (по окончании срока) Лунин был арестован вновь и оказался в одной из самых страшных тюрем Сибири - Акатуй, где по разным источникам – он умер от сердечного приступа, но, вероятнее, - был задушен нанятыми головорезами.
Интересны еще несколько эпизодов из жизни этого петербургского бретера. Один эпизод его дуэльной истории стал почти сразу легендой. У этой легенды также имеется несколько версий. По одной из них, Лунин присутствовал при каком-то политическом разговоре и на реплику офицера А.Ф.Орлова отреагировал вызовом. Дело было в следующем – А.Орлов под конец своего рассуждения добавил, что, дескать, любой честный человек по-другому не может и думать. Михаил Сергеевич тут же вмешивается в разговор с фразой, что говорящий, видимо, все-таки увлекся и что существуют-таки честные люди, которые могут иметь на сей счет и совсем иное мнение. А.Ф.Орлов был озадачен поворотом и спросил, не провоцирует ли Лунин его? На что Лунин ответил, что он не ищет поводов для провокаций, но если Орлов считает это вызовом, то он согласен отвечать. Дуэль была неизбежна, хотя всем был очевиден ее ничтожный повод. А.Орлов, как отмечали современники, был плохим стрелком, в отличие от Лунина, дуэль могла разрушить также и всю карьеру молодого офицера, но отказаться от поединка было немыслимо. А.Орлов стреляет первым и дает промах. Лунин разряжает пистолет в воздух. Орлов горячиться, что Лунин над ним издевается. А Михаил Сергеевич действительно в это время дает советы и урок прицельной стрельбы своему незадачливому визави. Орлов стреляет еще раз – простреливает эполет Лунина. Со словами, что третий выстрел будет, несомненно, лучшим, Михаил Сергеевич снова выстреливает в воздух. Но третьего выстрела не было, в дело вмешались секунданты и развели противников.
Еще одна история стала не только легендой, но и приобрела характер полуанекдота. Часть, где служил Лунин, стояла как-то в Петергофе. Была жуткая жара, и офицеры частенько купались в заливе. Тогда командующим был какой-то генерал-немец, который в один прекрасный день запретил это своим приказом, на том основании, что купания происходят рядом с проезжей дорогой и своим видом оскорбляют приличия. Михаил Сергеевич как-то раз перед самым проездом этого генерала мимо залива залез в воду в полном парадном обмундировании, а когда генерал подъехал близко вытянулся перед ним в воде и отдал честь. Обескураженный начальник спросил, в чем дело, на что Лунин ответил, дескать, купаюсь, но соблюдая самую приличную форму.
Вот так «школьничал» в свои молодые годы человек, который в сибирской ссылке писал умные письма сестре для последующего их распространения – это были и политические трактаты, и исторические исследования, и философские эссе. За эти письма его - единственного из декабристов осудили повторно, а затем тайно убили.
«В России два проводника,— записывает тогда этот неуемный в молодости бретер северной столицы,— язык до Киева, а перо до Шлиссельбурга».
|
Карта
Маршруты
Где остановиться
Где поесть
Что купить
Как добраться
Погода
