Особенности петербургской топонимики: официальная и народная версии

Петербургская топонимика, то есть история возникновения названий улиц, рек, районов и прочих деталей городской географии, складывалась под влиянием различных факторов. Основу многим топонимам дали названия, имеющее финское, шведское, карельское и вепское происхождение.

Когда-то на берегах Невы обитало множество племен, которых постепенно вытеснили финны и шведы, вот с тех-то пор и остались на городской карте названия Охта, Лахта и Нева. Из шведских имен до наших дней дошли река Оккервиль, крепость Ниеншанц и Ингерманландия. На месте нынешней Ульянки располагалась прежде финская деревушка Уляля, Купчино образовалось из Купсино, Парголово из Парколы. Изобретательные мужички, которых царским указом со всех уголков России согнали на строительство города, переименовали речку Корпийоки в Карповку, а Кальюлу – в Калинкину деревню.

Что самое удивительное, все эти народные названия не только прочно закрепились за географическими объектами, но и приобрели в дальнейшем статус официальных. Этот факт легко объясним тем, что в петровском Петербурге большинство официальных названий улиц появилось намного позже того момента, когда было завершено их строительство. Первый государственный указ о наименовании семнадцати улиц, пяти площадей, двух лугов, пяти каналов и пятнадцати мостов был издан только в 1738 году. До этого большинство городских улиц и районов носили имена, данные им народной молвой по географическим и внешним признакам, а о нумерации домов и слыхом еще никто не слыхивал. Так, слобода, простиравшаяся между Марсовым полем и Дворцовой площадью, носила название Немецкой, поскольку там жили представители этой национальности, завезенные на берега Невы Петром I. По национальному признаку именовались еще и Шведская и Финская слобода, отсюда и пошли названия улиц – Татарская, Шведский переулок, Английская набережная.

Так же возникли Морская, Ружейная, Литейная, Гребецкая слободы, где селились представители данных профессий. О тех временах напоминают нынешние названия: Малая и Большая Морские улицы, Большая Пушкарская, Литейный проспект.

Река Фонтанка и бывшая Бассейная улица получили свои названия благодаря близости к Летнему саду и его фонтанам, которые снабжались водой по сложной системе труб. Одна из этих труб проходила по Лиговскому каналу, который после наводнения 1777 года и поломки фонтанного водопровода был засыпан и превратился сначала в бульвар, а после – в проспект.

Таким образом, на начальной стадии официальные городские названия улиц, рек и площадей были основаны на народном фольклоре, причем зачастую одно и то же место имело несколько имен и властям оставалось лишь выбрать наиболее благозвучное.

По мере застройки появлялась четкая планировка и названия, идущие свыше – так были образованы «военные» городские районы – роты Преображенского полка (сейчас Красноармейские улицы с 1-й по 13-ю), квартал, до сих пор именуемый в народе «Семенцы» (когда-то здесь находились казармы Семеновского полка и строились офицерские дома) и другие.

Позже названия улицам начали давать в честь российских и дружественных иностранных городов и губерний (Гельсингфорсcкая улица, Новгородская улица, Можайская, Рузовская, Верейская и т.д.), в честь великих полководцев, поэтов и других видных деятелей (Лермонтовский переулок, улица Гоголя, Суворовский проспект).

Подобная традиция сохранилась и в годы советской власти, но в несколько утрированном варианте. Появились улицы Лизы Чайкиной, Зои Космодемьянской, проспекты Испытателей, Наставников и сотни других названий. Знаменитая Гороховая улица на много лет стала улицей Дзержинского, даже Невский переименовывали – в проспект 25-го октября. Однако горожане упорно придерживались старинных названий, и в 1944 году пережившему блокаду Ленинграду была оказана высокая честь – ему вернули Невский проспект и Дворцовую площадь, Садовую улицу и Марсово поле, а также множество других наименований, без которых трудно представить город на Неве.

Весьма любопытно, что с тех пор, как создание городских топонимов стало прерогативой власти, городской фольклор, рождающий альтернативную топонимику, расцвел пуще прежнего. Слагались легенды и мифы, придумывались шуточные и ласкательные прозвища – чего стоят только Катькин садик (сквер с памятником Екатерине II на площади Островского), Обвонный канал (им стал Обводный в начале прошлого века превратившийся чуть ли не в сточную канаву) и «улица кой-кого» (так называли проспект Максима Горького, ныне – Кронверкский).

Дальше больше – площадь Пролетарской Диктатуры стали называть «площадью Круглых Дураков», а район проспектов Наставников, Ударников, Энтузиастов и Испытателей – районом «Четырех дураков». Продолжать этот список можно бесконечно, ведь даже сегодня, когда практически всем питерским улицам и площадям вернули их исторические названия, в городской жизни и топонимике найдется немало нелепостей, над которыми можно посмеяться.