«У соседа моего, Гоф… , в подвале плавали две утонувшие женщины.. одна из этих жертв подносит ко лбу руку с тремя сложенными перстами, чтоб перекреститься; другая – держит в руке 25-рублевую бумажку..»
- из воспоминаний И.И. Мартынова, профессора и журналиста.
Воспоминаний о наводнении С.-Петербурга осенью 1824 года осталось больше, чем о бесчинствах невской стихии более ранних периодов. Особенно ценны из таких «живых свидетельств эпохи» – рассказы частных людей, так как именно в них отражается подчеркнуто человеческая, а не официальная, государственная или прочая сторона жизни. А человеческая составляющая, как всегда, состоит практически из двух противоположных качеств, которые так же обычно выявляются именно во время большого горя.
В трагедии 1824 года добрые и подлые действия людей переплелись в едином пространстве – в пространстве затопленного С.-Петербурга, имперской столице России.
Как боролись со стихией русские военные
Известно, что генерал Бенкендорф в катере под командованием мичмана Беляева проплавал до 3 часов ночи, спасая людей, терпящих бедствие. Полковник Герман получил высочайшее распоряжение отправиться в Коломну, чтобы организовать оттуда рассылку судов для помощи городу. Он добирался туда и на тележке, затем на лошади, затем на лодке, а к 6-ти вечера возвратился во дворец пешком, исполнив все приказания. При этом обессиленного полковника поддерживал матрос.
Еще один мичман – Миллер, самостоятельно спас 12 человек, вытаскивая утопающих к себе на катер, капитан Скрыдлов на небольшое судно – 100 человек. Император пожаловал им ордена.
Еще один шкипер шхуны, принадлежащей одному купцу, спас 23 человека, а аудитор - 12 человек.
Простые солдаты участвовали в спасении большим числом, являя своими действиями как христианское милосердие, так и воинское рвение. Например, часовой преображенцев М. Петров не оставил своего поста возле Летнего сада пока к нему с трудом не добрался по пояс в воде старший по званию с надлежащим приказом покинуть пост. Сам сад, как и улица перед ним, был завален бревнами и крестами с могил, сюда заплыли барка и два плашкоута, а вода неизбывно прибывала.
Еще один солдат, пробираясь по Сенной площади с важным донесением, услышал плач ребенка. Младенец оказался на столе, который плавает в нижнем этаже подтопленного строения. Военный колеблется между чувством долга и состраданием, и в итоге кидается спасать дитя. Он сажает его себе на шею и так выносит его из гибельного места.
Женщины и дети в период наводнения
Эта категория людей всегда самая беззащитная и наиболее уязвимая во время любых трагедий.
По воспоминаниям И.И. Мартынова на его глазах разыгралась одна из таких ужасающих сцен. Молодая женщина с ребенком на руках бежит по поднимающейся воде в надежде спасения. Ее дом развалился от напора стихии. Уровень воды стремительно растёт, и бедная мать уже думает только о том, куда бы пристроить малолетнее дитя. Она озирается и видит солдата, плывущего на большом бревне. Собрав все силы, женщина через голову бросает к нему своего ребенка, а сама, соскальзывая в воду, утопает.
Крестьянин И. Сысин, видя, что в соседнем доме на первом этаже погибают в воде 4 женщины, одна из которых 90-летняя старуха, верхом на лошади с трудом пробирается к ним, и разбивает окна, вытаскивая несчастных.
Купец Ларионов впопыхах сколотил плот для спасения своей семьи – жены и двух малолеток. Усадив семейство на него, он стал править к дому своего брата, его строение было выше и надежней. Но от порыва ветра плот разламывает на две части, и дети оказываются оторванными от родителей. Их плот несет прямо через Неву к заводу. Бедных малюток спасают рабочие.
Одна вдова, которая жила возле Гавани, вынуждена была влезть на крышу своей лачуги вместе с детьми. Но вот сильный ветер стал нести прямо на них сорвавшееся с якоря большое судно. Погибель была как очевидна, так и неминуема – корабль должен был бы разнести их домик на куски. Однако на пути судна оказываются крепчайшие деревья, между которыми корабль и застревает, становясь для бедолаг защитным барьером от ветра и других плавающих угроз.
Один чиновник, уйдя утром на службу, оставил дома больную жену с 4-мя детьми. Прибывшая в лачугу вода заставила всех домочадцев забраться на печь. Нездоровая женщина с ужасом думала о своей доле и судьбе детей, глядя на поднимающуюся вровень с печью воду. К вечеру дети заснули, ночь прошла для бедной женщины в полном страхе, но и утром к ним никто не пришел на помощь. Дети плакали, женщина звала подмогу, но кругом была лишь затопленная водой пустыня. К несчастным добрались лишь на третий день. На плоту к дому доплыл отец семейства, который уже и не чаял найти своих домашних живыми.
Еще одна женщина утром ушла на рынок, где ее и застала большая вода. Вернуться домой к двоим маленьким детям она не могла, везде кипела и бурлила поднявшаяся Нева. На другой день с утра несчастная мчится домой, не находя своим страхам места. Отворяя дверь, она застает своих малышей спящими на столе, который плавает по квартире. Детишки вскарабкались на него, когда стала подниматься вода, да так на нем и заснули.
Удивительная история произошла в те дни с тремя сестрами, которые зарабатывали себе на жизнь шитьем и рукоделием. Две старшие женщины долгое время работали, отказывая себе в самом необходимом, чтобы собрать для младшей какое-нибудь приданое. В их маленьком сундучке хранилось все их богатство – 2 000 рублей и пара новых вещей. Ветром и волнами их полуразвалившуюся лачугу унесло в неизвестном направлении. После, спустя некоторое время, был найден сундучок, где лежало белье, платье и завернутые в тряпочку деньги. Чьи это были вещи – никто не знал. Еще в сундуке лежало Евангелие с дарственной надписью «для такой-то». По этой подписи полиция и нашла владелиц и вернула им все в целости.
Кому – горе, кому – прибыль: истории с мародерами и подлецами
Великий русский артист П.А. Каратыгин оставил в своих записках такой виденный эпизод. По соседству с ним жил один тип, скряга по фамилии Копейкин. Дом у нег был большой, и когда началось наводнение, этот негодяй сидел на своем заборе с большим багром в руках. Вода несла мимо бревна, дрова и разную утварь. Копейкин багром вылавливал дармовщину и складывал за забором. Каратыгин пишет, что на высокий и крепкий забор карабкались утопающие, но Копейкин жестоко их отпихивал и сбрасывал назад в воду. Мерзавца, впрочем, не оставили потом без наказания – он был осужден и посажен в тюрьму.
Таким же безобразным поведением отличился в те дни и один купец по фамилии Семилоров.
Из рассказов профессора Мартынова известен большой случай мародерства, произошедший в то время. По данным полиции то наводнение сделало много беды на бирже. Тогда «убыло сахару» почти 900 тыс. пудов (4,8 млн. кг), столько же соли, 900 тыс. пудов муки (14,4 млн. кг), вина на 1,5 млн. руб., а также множество различных товаров. Сам Мартынов наблюдал, как толпы людей с ведрами, мешками, посудой набирали развороченные стихией продукты и вещи, весело болтая при этом, кто и скольких покойников-утопленников поймал за это время.
По словам Мартынова, как только схлынула большая вода, в столице начались большие грабежи. Сам профессор не избежал встречи с вором в своем доме. Когда вода стала заходить в профессорскую библиотеку (здесь были уникальные издания, которые ученый собирал 30 лет), книги стали буквально уплывать из окна на улицу. Все его собрание слилось в едином потоке с домашней утварью, человеческими и животными трупами и бесконечным хламом, уносимыми Невой. На следующий день к профессору прямо в дом пожаловал грабитель, который забрал уцелевшие вещи профессора.
Животные и люди во время потопа
Один мастеровой, со слов очевидца, горько убивался по погибшей в воде хозяйской лошади. Его самого еле спасли добрые люди, а он плакал и о животном, и о том, что скажет теперь своему барину.
Лошадей, как и другой домашний скот, крестьяне также старались спасти, вытаскивая их на возвышенность. Горожане вылезали на крыши домов с кошками, собаками и курицами. Своих и чужих зверюшек подсаживали на плоты, плавающие двери, бревна. По рассказам П. Каратыгина в театре даже крысы лезли по стенам, мыши прятались на креслах партера.
Интересное свидетельство осталось в городских архивах. В одном доме кошка, которая родила котят за пару дней до бедствия, накануне стала переносить их по лестнице наверх. Причем оставила она их ровно на том уровне на лестнице, нижняя ступенька которого оказалась верхним пределом потопа.
Еще один эпизод известен из частных писем. Одна дама рассказывала, что она гуляла в августе 1824 года по Петровскому острову и заметила, что муравьи в этом году слишком высоко закладывали свои запасы. На вопрос этой дамы, что бы это значило, сопровождающий ее старик ответил, что, дескать, это весьма дурное ознаменование, так как в тот год, когда муравьи забираются на возвышения, непременно надо будет ждать беду от воды.
Таким природным предчувствием, впрочем, по рассказам очевидцев, отличались не только животные. Жил в столице один аптекарь, по фамилии Имсен. Так вот этот мужчина за два дня до наводнения стал перебираться на верхний этаж, все свои ценные вещи и нужную утварь этот господин переносил из нижних комнат наверх. Известно, что над его действиями даже подшучивали приятели и соседи, на что невозмутимый «провидец» отвечал, что он будет смеяться тогда, когда остальные будут плакать. Что и случилось.
Деревня Афтово, историческая легенда наводнения
Император Александр I после случившегося разгула стихии, объезжал пострадавшие районы, выслушивая людей и оказывая монаршую милость жертвам.
Известен один эпизод, связанный с возникновением на высокой насыпи деревушки Афтово. Так, приехав в эту разоренную водой местность, государь собрал вокруг себя безутешных крестьян и вызвал из толпы одного старичка, царь желал услышать, кто чего лишился за это время. Дедуля стал говорить, дескать, у афтово весь дом развалился, у афтово – кони погибли, у афтово – коровы, у афтово – жена и дети… На что государь замечает, что, мол, это все случилось у Афтова, а что, дескать, старик у тебя пропало? Государю объяснили, что по неграмотности дед вместо «этого» говорил «афтово», на что царь посмеялся своей ошибке и решил построить на этом месте новую деревню с названием Афтово.
Таких больших наводнений в С.-Петербурге уже не было, а вот насколько изменилась мораль…
|