« - Зачем ты обо мне написал, что я крепко на руку не чист? Подумают, что я взятки брал. Я взяток отродясь не брал.
- Но ты же играешь нечисто.
- Только-то? Ну, ты так бы и написал»
Такой разговор, по воспоминаниям Льва Николаевича Толстого, состоялся однажды между А.Грибоедовым и Ф.Толстым после прочтения пьесы «Горе от ума».
Граф Федор Иванович Толстой приходился двоюродным дядей великому русскому писателю. Сам Федор Иванович при этом был так же не чужд красноречия и сочинительства, как и его знаменитый наследник и не менее знаменитые писатели-современники. После его смерти не осталось, правда, толстых книжных романов и комедий, но сохранилась тьма легенд и мифов, как утверждают историки, большая часть которых была выдумана самим Ф.Толстым.
Художественное «подтверждение» своего незаурядного существования Федор Иванович получил в произведениях А.С.Грибоедова, А.С.Пушкина, Л.Н.Толстого. Разумеется, это было не прямое изложение истории жизни и характера известного дуэлянта, картежника, кутилы и даже путешественника - Ф.Толстой носил еще и прозвище – Американец. Этот человек, привыкший «исправлять ошибки фортуны» (определение самого Ф.Толстого, речь шла о карточных шулерствах), послужил прообразом для самых разных литературных героев, такова была масштабность его личности и жизненных коллизий. И при этом - ни один из героев полностью ему не соответствовал, но был взращен из его жизни и души. Так, например, в рукописи Грибоедова «Горе от ума», которая принадлежала кн. Шаховскому, Толстой собственноручно делал поправки в монолог Репетилова, что, дескать, в Камчатку никогда сослан не был, но черт туда носил, а на руку не чист был лишь в картах. И настаивал, что поправка необходима, а то могут подумать, что он «ворует табакерки со стола». Впрочем, фраза Грибоедова: «Да умный человек не может быть не плутом» (там же), очевидно, была лестной для Толстого, поскольку тут он не протестовал, напротив, ее, как и другие «отзывы» своих друзей он слушал с удовольствием. Правда, собственная сатира Толстого против А.Пушкина послужила поводом к дуэльной истории. Накануне южной ссылки Александр Сергеевич узнает о неприятных слухах, которые якобы распускает о нем Американец. Толстовскую эпиграмму, отправленную им в журнал «Сыны Отечества», редакция не напечатала, но историкам неизвестно доподлинно, знал о ней Пушкин или нет. Однако Александр Сергеевич не имел и тени сомнений, что должен стреляться с Американцем. Соперником поэта в этот раз должен был быть матерый бретер, дуэлянт-убийца, поэтому, живя в тот момент в Михайловском, Пушкин неутомимо тренировался в стрельбе. Поэт завел себе привычку носить железную трость для твердости руки и даже тренировал собственную выдержку, спокойствие, иногда подставляя себя под чужие выстрелы. В отношении Американца Александр Сергеевич был, с другой стороны, даже спокоен – «этот меня не убьет, колдунья говорила, что убьет белокурый». Затем случилась ссылка, и дуэль оказалась отложенной. После, в 1826 году, Пушкин возвращается и повторно требует сатисфакции у Толстого, но происходит неожиданное примирение соперников. Причем, по желанию самого Американца. Тут историки решают загадку, что именно было мотивом для Толстого – понимал ли он масштаб поэта Пушкина или просто не хотел автоматической ссоры со всем своим прогрессивным окружением? Но, так или иначе, дуэли не было, а Американец и Пушкин стали крепкими друзьями, Федор Иванович, например, исполнял даже обязанности свата поэта, ему Пушкин поручил эту миссию.
Впрочем, сомнительные шутки, нечистая игра в карты, нарушение дисциплины и, конечно, дуэли начались для Толстого еще в юности. Через полгода после получения офицерского звания, Американец был выписан в гарнизон – точная причина такого понижения неизвестна, возможно, это и была первая дуэль будущего бретера или какая-нибудь проказа попроще. (К слову, известно, что именно в 17 лет, т.е. в том самом 1799г, Толстой имел свою первую дуэльную схватку с офицером, который отчитал его за какое-то нарушение). Выписка была недолгой, через несколько дней его возвращают в полк, где он почти сразу снова стреляется. Из причин этой дуэли известно, что поручик Толстой в буквальном смысле «наплевал на полковника Дризена». Последствия этой дуэли для обоих соперников также неизвестны. Говорят, что за этот проступок Американец и был «сослан» на Камчатку. Однако Толстого туда не ссылали, он поехал в экспедицию Крузенштерна и присутствовал там в чине поручика гвардии, т.е. без наказания.
История Толстого с русской Америкой полна сказок и легенд, однако он действительно был высажен капитаном на островах за невозможное поведение и возвращался в Петербург самостоятельно пешим путем. «Невозможное поведение» подразумевало непозволительные шалости, которые Американец устраивал дорогой. Там был эпизод с обезьяной, перепачкавшей чернилами и испортившей все бумаги Крузенштерна, которую Толстой закрыл в каюте капитана; эпизод со священником, которого Американец напоил «до положения риз» и прибил его бороду к палубе; эпизод с королем Гавайский островов, которого Толстой «дрессировал как собаку», кидая ему щепку в море и заставляя «несчастного» приносить ее обратно. В этой экспедиции Федор Иванович и был почти целиком татуирован, что составляло впоследствии предмет его гордости и хвастовства в свете. Известно, например, что у Толстого частенько нарочито выглядывала его «американская живопись» из-под щегольского фрака или другого светского одеяния. (Частенько Американца просили раздеться для демонстрации этих рисунков – дамам он показывал грудь и руки, мужчинам – все остальное). С тех пор Толстой и стал Американцем, а его приключения в этой экспедиции и после нее – темой для многочисленных россказней и мифов.
Много версий существует и о еще нескольких дуэлях Американца. Так, по приезде в столицу Толстой стрелялся с капитаном Бруновым, который заступился за честь сестры. По воспоминаниям современников, Толстой сказал о даме что-то, над чем спустя немного времени просто посмеялись бы или даже не обратили внимание. Но Брунов счел необходимым ответить обидчику выстрелом и был поддержан в этом своим другом Нарышкиным. Американец убил их двоих по очереди. Вначале он был вызван капитаном, а затем его другом, Нарышкиным, который твердо намеревался прикончить «кровавого бретера».
Как-то Федор Иванович участвовал в одной дуэльной истории, позже тоже ставшей легендой. Один из его приятелей получил вызов и просил Американца быть его секундантом. Поединок назначили на 11 утра следующего дня. Когда этот приятель приехал за Толстым в условленное время, он нашел графа спящим и был очень обескуражен. На что Американец ему ответил, что, дескать, не стоит уже никуда ехать и что он уже убил этого обидчика. На самом деле, накануне Толстой сам вызывал этого соперника на дуэль и, расправившись с ним в 6 утра следующего дня, вернулся и лег спать. Тем самым приятелю уже не с кем было драться. Впрочем, вопрос дружбы для Толстого никогда не стоял. По характеристике Жуковского, Американец был надежен и предан друзьям. Например, Пушкин поручил ему свое сватовство, Вяземский рекомендовал его дружеское участие в денежных вопросах А.Тургеневу, а В.Гагарин поручил Американцу и вовсе ведение своих дел. По дружбе с последним Толстой закладывает свое собственное имение за Гагарина, когда у того начинаются проблемы.
Интересно, что всего фатальных дуэлей у Толстого было 11. Имена свои убитых жертв Американец записывал в специальный «синодик». Всего у него родилось 12 детей, 10 из них умерли во младенчестве. Когда погибал его очередной ребенок, Толстой вычеркивал одного из убитых со словами –«квит». Смерть одной из своих дочерей, семнадцатилетней Сары, отмеченной печатью необычных талантов и получившей положительные отзывы современников, Американец очень сильно переживал, он стал набожен, его предсмертная исповедь была очень длинна и полна раскаяния.
Даже Пушкин после всех взаимных обменов эпиграммами и дуэлью, ставшей дружбой, в «Онегине» писал, исподволь имея Американца в виду:
«Некогда буян
Картежной шайки атаман
Глава повес, трибун трактирный,
Теперь же добрый и простой
Отец семейства холостой,
Надежный друг, помещик мирный,
И даже честный человек:
Так исправляется наш век!»
|