«Петербург — воплощение общего отвлечённого понятия столичного города»
- так отзывался о северной столице Александр Иванович Герцен, урожденный москвич, талантливый публицист, писатель, философ и всесторонне одаренный человек.
В сравнении с семейственной, спокойной и сонной Москвой Петербург представлялся писателю каким-то обобщенным собирательным образом, состоящим из высшего общества и правительственных чиновников, напускного европейского лоска и наигранной деловитости, городом без прошлого и будущего с навязанным извне настоящим. И в то же время Герцен видел в этой напыщенности и строгости отголоски трагической и мрачной судьбы, что-то мистически-непостижимое и давящее. Впоследствии эта противоречивая тема нашла свое отражение в памфлете «Москва и Петербург», написанном в 1842 году.
За что же так невзлюбил город Петра молодой Герцен, впервые приехавший сюда в 1936 году в возрасте 24 лет? Петербург был столицей, а значит и местом обитания членов царской семьи, соответственно и контроль над всеми областями жизни и деятельности граждан осуществлялся жестче. Это было чуждо вольнолюбивой натуре писателя, на становление характера которого оказали немалое влияние гувернеры, французы и немцы, привившие мальчику любовь к произведениям передовых мыслителей, русский учитель Протопопов, приносивший запретные стихи Пушкина в затертых тетрадках, и отцовская библиотека, состоящая преимущественно из иностранной литературы. В числе этих книг были и французские романы, и пьесы, зачитывался юный Герцен Шиллером и Гете. Свобода, воля и романтические идеалы завладели помыслами Герцена и его друга Огарева. Мальчикам было по 12-13 лет, когда произошли известные события на Сенатской площади, и они поклялись бороться за свободу в самом широком смысле слова.
Далее последовала учеба в Московском Университете, студенческие собрания с пламенными речами и бурлящими в сознании идеями - «Жизнь в университете, - писал Герцен, - оставила у нас память одного продолжительного пира идей, пира науки и мечтания, иногда бурного, иногда мрачного, разгульного, но никогда порочного». По косвенному подозрению в несостоявшемся заговоре он был арестован, также как и его друг Огарев. Дело окончилось тюрьмой, ссылкой в Пермь, затем в Вятку и переводом во Владимир по ходатайству Жуковского, наставника при наследнике престола. Во Владимире он женился на Наталье Александровне Захарьиной, а в 1840 ему было разрешено вернуться в Петербург, где он некоторое время проживал в доме Лерха (ныне улица Герцена, 25) и служил в Министерстве внутренних дел.
В ссылке Герцен активно работал, писал статьи для «Губернских новостей», приложил немало усилий к открытию в Вятке публичной библиотеки. Последними трудами, которые активно изучал Герцен перед возвращением в Петербург, были сочинения Гегеля, наделавшие тогда немало шума среди просвещенной публики. На этой почве у Герцена даже произошла ссора с Белинским, который трактовал философию Гегеля как примирение. Деятельный Герцен видел в ней «алгебру революции».
«Мирное» петербуржское существование продлилось, однако, недолго: в 1941 году Герцен имел неосторожность резко отозваться о «душегубстве» царской полиции в письме к отцу, тогда вся столица говорила об этой трагедии (будочник убил случайного прохожего). Последовала ссылка в Новгород, где писателем был начат знаменитый роман «Кто виноват?».
В 1942 году писатель вернулся в Москву, где и проживал до 1946 года. В ноябре 1946 года Герцен снова в Петербурге. Он остановился у И.И. Панаева; в этот приезд Александр Иванович встречался с Ф.М. Достоевским, В.А. Сологубом, А.В. Никитенко и другими видными писателями и философами. Из Петербурга в январе 1847 года Герцен с женой отправился в пожизненную эмиграцию, о которой, кстати, давно мечтал. Обрести свободу, действовать и служить по-настоящему Родине он мог только за ее пределами, где никто не сумел бы подрезать крылья широте его убеждений и силе мысли, которая охватывала все новые и новые горизонты.
Разносторонние таланты этого неординарного человека простирались весьма широко – Герцена интересовал вопрос неравенства полов и философские проблемы, популяризация науки и образования, вопросы этики и быт русского народа. Все его исследования и публикации проникнуты горячей любовью к Родине, к русским людям. Не причисляя себя к лагерю славянофилов, Герцен, тем не менее, видел будущее именно за общинностью, присущей своим землякам, западные же страны, напротив, поражали его своим мещанским духом, которым были насквозь пропитаны даже грозные французские революционеры. Возможно, еще и в любви к простому народу, «русскому духу», кроется его неприязнь к насильно европеизированному Петербургу, который казался философу Герцену противоестественным как по рождению, так и по существованию.
|
Карта
Маршруты
Где остановиться
Где поесть
Что купить
Как добраться
Погода
