Николай I

Если для старшего сына Павла I у историков нашлось прозвище «лукавого Цезаря», то третьего и любимого отцом сына Николая современники считали «Дон-Кихотом самодержавия». Уточняя при этом, что этот «рыцарь» был особенно страшен и зловреден, поскольку был необычайно могуществен.

О времени его правления российским академиком Ю.Готье высказано еще решительнее, что, дескать, Николай любил Россию, но очень тяжелой любовью, которую страна еще долго не могла забыть.

По свидетельствам личного окружения Николая, самодержец имел почти религиозное убеждение в том, что его жизнь целиком посвящена отечеству и что он работает исключительно на ее благо.

Так, Николай:

• Трудился 18 часов в сутки
• Поднимался на ранней зоре
• Спал на твёрдой постели
• В еде имел великое воздержание

«Ничем не жертвовал ради удовольствий, но всем – ради своего долга»,- писала одна из фрейлин - А.Тютчева.
Весь вопрос был, очевидно, в том, что подразумевалось царем под этими словами – долг, благо….

Детство поротое и «необразованное»

Несмотря на любовь отца, Николай очень часто был порот в детстве – мальчика очень сурово воспитывали. Став самодержцем, Николай порол иных. Романтизм и рыцарство Павла не передалось сыну.

Рожденный в 1796 году, он был третьим сыном Павла и Марии Федоровны, а значит, престол в его судьбе был исключен априори. Поэтому никаких особенных приготовлений мальчика к роли самодержца не велось, как и не давалось систематического образования.
В мемуарах пишут, что Николай вырастал в «тени своих старших братьев». Мальчик любил своих солдатиков оловянных, но пугался выстрелов, обожал парады, но страшился сражений. В детских потасовках с братьями большей частью трусил. Самолюбие Николая часто заставляло его переламывать себя, тогда он демонстрировал нарочито дерзкие и решительные действия, однако, когда история действительно потребовала от него Поступков (декабристы, война, крестьянский вопрос и т.д.), то самодержец шёл на уступки, бездействовал или был фатально нерешителен. Николай сознательно склонялся перед силой, мог ожесточиться и копить обиду.

Жена брата Александра характеризовала его как «надменного и неискреннего», сам же император уважал дисциплину без рассуждений и не доверял образованному окружению.

«Мне нужны не умники, а верноподданные», - так высказывался самодержец почти регулярно.

Свой же долг монарха Николай понимал исключительно как бюрократическое трудолюбие, строгость в его глазах была жестокостью, принципиальность – упрямством, а идеалом империи – упорядоченность казармы. Милосердие или сочувствие менее всего занимали его душу.
Хотя справедливости ради надлежит отменить, что все изложенные принципы касались всего, кроме семьи Николая. Это была та самая единственная область его жизни, где чванливый, деспотичный самодержец был открыт, добр и прост. В этом кругу Николай отбрасывал свою маску грубого военного и являл собой любящего мужа и отца.

Известно, что из отдельных царских апартаментов в Зимнем Николай перебирается на нижний этаж в две маленькие комнаты исключительно ради близости к покоям наследника и императрицы.

Впрочем, семейная идиллия ухитрилась соседствовать в его сердце с бесконечными дворцовыми флиртами; самодержец даже имел продолжительную связь с одной из фрейлин жены – Нелидовой.

Восшествие на престол: безмолвная Россия

Опять-таки, если начало царствования Александра встречено было всеобщим ликованием и ожиданием свободы, то восход на трон Николая был безрадостен для всех. Надежды и устремления России были не просто «расстреляны на Сенатской», люди, их ожидавшие, попали под страшные репрессии и казни.

Так, дознание по делу декабристов велось в отношении 500 знатнейших петербургских фамилий, в число которых входили:

• Графы – 2 чел.
• Князья – 7 чел.
• Бароны – 3 чел.
• Генералы – 2 чел.
• Подполковники и полковники – 23 чел.

Пятеро из них в итоге были повешены, 120 – отправлены на каторгу, а сотни разжалованных отправились на войну с кавказцами.

Новый самодержец уверенно начинал с виселиц, которые заменили ему все либеральные цели. Если Александр I желал не отстать от Европы, то его брат уже просто отгородиться от нее. Для новой имперской «идеологии» срочно искалась и новая формула. И она возникает, это триада Уварова – «Православие, Самодержавие, Народность». Но очень обещающая и красивая декларация на деле была представлена если не фантомом, то, как минимум, искажениями:

• Под православием понималось что-то среднее между католицизмом и протестантизмом без осознания мистической традиции восточного христианства
• Под самодержавием – все тот же абсолютизм
• Под народностью – не более чем этнография, принимаемая за национальные традиции

В Петербурге на Исаакиевской площади есть конный монумент Николаю, который как раз и отображает образ имперского абсолютизма времени его правителя.

Николая I считают настоящим символом именно петербургской империи, то есть как бы еще не и совсем русской, но очень стремящейся стать таковой.

Однако традиции Великого Петра по системе правления империей на эпохе Николая уже «дают сбои». Провал декабристов существенно ослабляет европейские устремления в стране, а пафос победы 1812 года обуславливает рост «официального патриотизма». Это приводит, в том числе, и к значительному обрусению всей элиты России. Так, французский язык вытесняется русским, национальные идеи «затмевают» призраки европеизма.

Впрочем, историки полагают, что без такой канцелярщины и казенщины обрусение господствующего класса шло бы медленнее, а последующие реформы 60-х годов могли бы снова стать не более чем очередным экспериментом над Россией.

Второй значительный для отечественной истории и для судьбы романовской династии фактор правления Николая I – это освобождение монархии от влияния дворянства и засилья его во власти, что очень осложнило её жизнь в 18 веке.

Новый самодержец откровенно не доверяет аристократии и создает отдельную касту из лично ему верных людей, причем, организованных почти по-военному. Эта каста – бюрократия, которая, по словам В.Ключевского, действовала вне общества, была лишена любого социального облика и объединялась лишь чинопроизводством. Во времена Николая, таким образом, появился уже целый общественный слой, ставший социальной поддержкой царю. Например, известно, что к середине 19 века численность таких николаевских чиновников составляла 74 тыс. человек (на начало 18 века их было всего 16тыс.), прирост же самого населения империи на этот период составил всего 20 млн. чел. (было 40 стало 60).
Молодой человек просто обязан был по окончании учебы поступать на службу, иначе он «вызывал подозрения».

При Николае появляется и своя силовая опора – политическая полиция (III отделение при петербургской жандармерии), которую возглавляет А.Бенкендорф. Николай, благословляя его на службу, по народной легенде, просто протянул ему платок со словами, дескать, вот тебе инструкция – вытирай слезы обиженным, наказывай виновных.

Политическая полиция уже совсем скоро станет могущественной конторой по контролю над мыслями и поступками граждан. К числу «профилактических мер» в николаевской России относились также:

• Цензурный устав от 1826 года
• Запрет на преподавание философии в университетах - 1851 год

Ужесточение паспортной системы, полицейский произвол, пограничная цензура, шпионство, надзор над иностранными гражданами – это тоже штрихи того же времени.

Интересен факт из деятельности цензурного комитета. В числе подлежащих цензурированию текстов его деятели как-то предложили и Богородичный Акафист, имея в виду слова из молитвы – «Радуйся, незримое укрощение владык жестоких и своенравных».

В этих жерновах цензурного и полицейского пресса крутилась тогда выдающаяся российская интеллигенция – Пушкин, Гоголь, Лобачевский, Лермонтов, Чаадаев. (Последнего и вовсе объявили безумным).

Едва не лишился жизни и Достоевский, оказавшийся в кружке петрашевцев и приговоренный к повешению.

Казнокрады - бюрократы и Николай

Взлелеянные самодержцем бюрократы-чиновники постепенно обрели практически безграничную власть, а ней вместе и безграничные возможности казнокрадства. Мздоимство (взятки) и воровство процветало везде и во всем. (Честного чиновника нельзя было и отыскать – примеры тому многочисленные герои Гоголя).

Так, известен случай с главноуправляющим (по-нашему – министром) путями сообщений графом Клейнмихелем. Он был любимчиком Николая, меж тем, воровал все и везде. Однажды он присвоил средства, выделенные на мебель Зимнего дворца. Император был вне себя от гнева, кричал, что он, мол, даже не знает, его ли стул, на котором он сидит. Но ярость самодержца как-то быстро прошла, и вор был прощён.
Еще один деятель, занимавший место Директора инвалидного фонда, присвоил 1.2 млн. руб., причем, об этом знал весь Петербург, вся элита ходила на балы к этому негодяю и – молчала.

Армейское начальство тоже отличилось. В полках шел мор, эпидемии тифа косили солдат, голод свирепствовал, поскольку командиры были озабочены своей мошной. Интересно, что с началом Крымской войны неожиданно обнаружилось – в армии в строю лишь 625 тыс. человек, тогда как на бумаге числилось 1.2 млн. Вот такие приписки позволяли себе армейские бюрократы…

Крепостничество…

Это был тяжелый хомут на шее страны, сдерживающий её развитие по всем направлениям. Николай создает целых 11 комитетов по освобождению крестьян, но окончательного решения так и не предпринимает.

Интересно, что и выкуп из крепостных «возрос в цене». Так, известный предприниматель Савва Морозов был вынужден заплатить откуп за себя в размере 17 тыс. руб., у графа Шереметева, например, более десятка фабрикантов уплатили «барину» по миллиону за свою свободу. Молодые капиталисты, впрочем, все равно не могли гарантировать себе полной вольной – забавный инцидент: собственник крупнейшей подмосковной ткацкой фабрики был крепостным у князя Голицына до самого закона 1861года!

Русская мысль в николаевской России

В противовес чиновничьему Петербургу, погрязшему в липовых отчетах, приписках, казенщине и бюрократизме на роль интеллектуального центра страны при Николае выходит Москва. Её дома, приютившие свободомыслящих интеллигентов-мыслителей, превращались в настоящие философские клубы.

В их стенах начинали пикироваться два основных направления русской мысли 19 века – западники и славянофилы. Мы не будем подробно останавливаться на этом новом и значительном этапе в русской философии, поскольку он не является предметом нашего рассказа. Для нас важно подчеркнуть, что Николай выкинул представителей интеллигенции из обоймы общественной жизни, и они на некоторое время «поселились» в Москве.

Крымская война и смерть царя

Освобождение византийского Царьграда от турок и водружение на Софии русского креста – одна из основных идей Николая. Помимо такой «гуманитарной» миссии присоединение Константинополя имело и свои экономические интересы – так был бы обеспечен хлебный экспорт, контроль над проливами, а главное – неуязвимость империи. На земле у России имелись свои преимущества – многочисленная армия, необъятность просторов, патриотический дух. А вот на воде это направление в отличие от северного (на Балтике на страже был Кронштадт) – требовало своего решения.

При Екатерине и Александре за него шли войны, Павел «отделался» мечтаниями, и вот, наконец, Николай – и снова война.
Эти походы русской армии произвели в ней легендарных героев – П.С.Нахимов, В.А.Корнилов, в числе защитников Севастополя был и русский граф Л.Толстой. Однако общий итог этой компании при Николае вылился в поражение, крымская война «разнесла» показушное могущество гнилой системы управления, погрязшей в воровстве, деспотии и убожестве. Император, получив очередную депешу о поражении в Евпатории, умирает.

Падут в боях и Корнилов, и Нахимов, а Севастополь, героически сражавшийся почти год, оставят уцелевшие воины гарнизона лишь после взятия врагом Малахова кургана.

По итогам войны страна теряет юг Бессарабии, дельту Дуная и право на флот в Черном море. Но окончательно решать все эти проблемы вместо ушедшего в разгар войны Николая должен будет его сын Александр II.