«Я вернулся в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухлых желёз».
Эти проникновенные, берущие за душу строки о Петербурге принадлежат талантливому поэту и человеку с нелегкой судьбой, Осипу Мандельштаму.
В город на Неве Мандельштам переехал вместе со своими родителями в 1897 году, когда ему едва исполнилось шесть лет. До этого времени в течение нескольких лет Мандельштамы жили в Павловске, «…в старушечьем городе, в российском полу-Версале, городе дворцовых лакеев, действительных статских вдов, рыжих приставов, чахоточных педагогов и взяточников, скопивших на дачу-особняк», куда они перебрались ранее из Варшавы.
Утонченным чувством прекрасного и любовью к русской культуре, музыке и литературе Мандельштам во многом обязан своей матери. Петербург поразил юного Осипа своими дворцами, каналами и чудесной архитектурой, люди же в его воспоминаниях, праздно гуляющие по центральным улицам – Гороховой, Большой Морской и Невскому проспекту, куда, как видно, ходили на прогулку и Мандельштамы, жившие в то время в Коломне, казались мальчику «живой выставкой английского магазина и жокей-клуба». Вообще тема архитектуры была настолько близка поэту, что ему удавалось в нескольких скупых строчках описать весь облик и общую идею здания. Пример тому – в стихотворении «Адмиралтейство»:
«Ладья воздушная и мачта-недотрога,
Служа линейкою преемникам Петра,
Он учит: красота не прихоть полубога,
А хищный глазомер простого столяра».
Немало детских впечатлений Мандельштама связано и со знаменитыми концертами в здании Павловского вокзала, на которые съезжалась вся просвещенная петербургская публика. Здесь даже выступал с концертами Иоганн Штраус, непревзойденный «король вальса».
Учился Осип Мандельштам в Тенишевском училище на Моховой улице (1900-1907гг), которое по тем временам считалось самым передовым. Князь Тенишев, основатель и благотворитель сего заведения, создал поистине великолепную базу для подготовки молодых людей – две богатые библиотеки, оранжерея, обсерватория, лаборатория. Регулярно проводились экскурсии для учащихся как по городским заводам и институтам, так и далеко за пределами Петербурга. Учился здесь и В. Набоков, в актовом зале проходили постановки под руководством В. Мейерхольда, выступали А. Блок, В. Маяковский и немало других знаменитых поэтов и общественных деятелей. Революционные настроения начала двадцатого века находили свое отражение в публичных выступлениях и собраниях, проходивших в большой аудитории училища.
Значительное влияние по признанию самого Мандельштама на все его творчество оказал учитель русской словесности, поэт-символист В.В. Гиппиус, который был первым читателем и первым критиком юного поэта.
По окончании училища Мандельштам уезжает в Париж, где слушает лекции в Сорбонне, затем в Италию, оттуда – в Германию, где целый год посещает лекции по философии в Гейдельбергском университете.
Возвращается Мандельштам в Петербург в 1910 году, где вскоре поступает на романо-германское отделение историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета. В это же время происходит его знакомство с литературным цветом Петербурга, а именно с завсегдатаями знаменитой «Башни» на Таврической улице. В квартире дома 35 на последнем этаже обитал поэт-символист, историк Вячеслав Иванов, у которого по средам собирались молодые и не очень, знаменитые и начинающие философы, поэты, историки, артисты и художники. Компания была довольно разношерстная, но споры были мирными, а беседы – продуктивными, несмотря на разницу во взглядах. Здесь Мандельштам знакомится с Н. Гумилевым и А. Ахматовой, дружба с которой будет поддерживать его долгие годы. Вместе эти трое составили ядро новой группы поэтов-акмеистов, которые, в противоположность символизму, отстаивали ясность и простоту стиха вкупе с поэтизацией обычных человеческих чувств. В 1910 году опубликованы первые пять стихотворений Мандельштама, а еще через три года выходит его поэтический сборник «Камень».
В 1921 году Мандельштам с будущей женой Надеждой поселился в Доме искусств на Невском проспекте, 15, в знаменитом «Елисеевском доме». Здесь располагалось общежитие для советских деятелей культуры, здесь, в убогой и полуголодной атмосфере послевоенного города поэт написал стихи, вошедшие в сборники «Tristia» и «Вторая книга». С 1926 по 1930 годы Осип Мандельштам стихов больше не писал, он увлечен прозой и публицистикой, которая, по признанию специалистов в этой области, потеряла в его лице замечательного критика, более талантливого и разностороннего, чем Белинский или Добролюбов.
В 1930 году Мандельштамы уезжают в Армению, а по возвращению в Ленинград Союз писателей отказал им в жилье без объяснения причин. Осипа с Надеждой приютил брат поэта в своей квартире на Васильевском острове. Любимый город не принял своего певца и супруги переезжают в Москву, где спустя три года получают первую в своей жизни собственную квартиру.
По свидетельствам друзей и близких Осип Мандельштам всегда оставался «белой вороной» даже среди своих собратьев по перу, человеком «не от мира сего». Он словно случайно оказался на Земле, среди грешников и стяжателей, чувствуя себя сторонним наблюдателем, обязанным в силу своего таланта описывать максимально правдиво, насколько это возможно в стихотворной форме, все то, что творится вокруг. Всю свою жизнь поэт довольствовался малым, не искал мирских благ, не заискивал перед сильными мира сего и был безрассудно смел, эксцентричен и однозначен в своих мнениях, высказываниях и поступках.
Примеров вышесказанному найдется немало, среди них можно привести и такой эпизод. После октябрьской революции Мандельштам некоторое время активно участвовал в построении нового общества, даже работал около года в Народном комиссариате просвещения: реквизировал старинные особняки, дабы в них разместились курсы для рабочих. В Москве, на одном из приемов некий нетрезвый чекист Блюмкин грозил всем присутствующим расстрелом, вписывая их фамилии в расстрельный ордер. Мандельштам вырвал бумаги у него из рук и порвал их у всех на глазах. Позже, уже в 1928 году, поэту довелось отстоять пятерых незнакомых стариков, приговоренных к казни.
Никогда не понять простым обывателям, пусть даже самым смелым, безрассудства человека, который в 1933 году осмелился написать такое:
«Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются глазища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей,
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.
Как подкову, дарит за указом указ –
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз, –
Что ни казнь у него– то малина
И широкая грудь осетина».
В результате последовал арест, затем ссылка на Северный Урал, далее Воронеж. После окончания ссылки в 1937 году Мандельштамы перебрались в Калинин (Тверь), где, как им казалось, они будут неподалеку от ленинградских и московских друзей. Ложное прощение властей, ознаменованное двумя путевками в санаторий, закончилось последней ссылкой поэта и его трагической гибелью в 1938 году в лагере недалеко от Владивостока.
Когда-то Ленинград приютил опального поэта, столь любившего этот город во всех его проявлениях, от по-царски сибаритствующего лощеного Петербурга до охваченного со всех сторон Гражданской войной Петрограда. А сегодня память о бесстрашном и талантливом авторе хранят здания и улицы, по которым он гулял и красоту которых воспевал. Памятник Мандельштаму есть во дворе Фонтанного дома, где жила Анна Ахматова, а также во дворике филологического факультета СПбГУ. Необычная композиция под названием «Памятник любви» голландского скульптора Ханнеке де Мюнк изображает Осипа и Надежду Мандельштам парящими в воздухе, ибо Надежда и ее любовь помогали поэту выживать и творить в столь тяжких условиях.
|
Карта
Маршруты
Где остановиться
Где поесть
Что купить
Как добраться
Погода
