История арт-кафе «Бродячая Собака»

«Бродячая собака»
И тем ты хороша,
Что всякая со всякой
Здесь встретится душа»
В.Городецкий

Первое десятилетие 20 века, новым «силовым полем культуры» в России становится «кабаретный стиль», но не в привычном для нас понимании увеселительного заведения или развлекательного времяпрепровождения, а в значении почти новой философии, эстетики и нового художественного пространства.

Как и большинство идей тогдашнего времени – это европейское веяние, впрочем, как и сам новый художественный стиль – модерн, завоевывающий культуру России. Актуальными становятся проблемы «синтеза всех искусств», «преображения жизни искусством», «театральность», «игра» - и сплошные эксперименты, эксперименты и эксперименты по «созданию новой реальности».

Лабораторией «новых форм» становятся не только подмостки, страницы книг или холсты полотен, лабораторией поисков становится вся жизнь. В 1908 году возникает московское кабаре «Летучая мышь», а в новогоднюю ночь 1911/1912 гг. открывается богемное арт-кафе «Бродячая собака» в С.-Петербурге.

Этот художественный клуб задумывался как некое братство творческой элиты, здесь был свой гимн, своя атрибутика, геральдика, ритуалы, строго ограниченное членство – все случайные люди именовались «фармацевтами» и привлекались с неохотой, в основном, для поддержки материального базиса. Впрочем, после такое жесткое ограничение было снято.

Интересно, что основателем «Собаки», впрочем, как и большинства подобных заведений того времени, был театральный человек, а основными подвижниками становились поэты, писатели, художники. Основатель и директор «Собаки» Борис Пронин /сам человек театра, работал режиссером и актером/ поначалу грезил о мансарде, чердаке, но никак не о подвале, имея в виду возвышенные «высокие цели искусства». Тем не менее, помещением для нового «кабачка» был выбран подвал его собственного дома на углу улиц Итальянской и Михайловской.

По воспоминаниям, даже такое странное название для блестящего клуба художественной интеллигенции возникло случайно. Ища место для будущего «кабачка» А.Толстой, Н.Евреинов, Б.Пронин заглядывали во все подворотни Невского, и Толстой вдруг сказал: «А не напоминаем ли мы сейчас бродячих собак, которые ищут приюта?.. — Вы нашли название нашей затее, — воскликнул Н.Н. Евреинов. — Пусть этот подвал называется «Бродячая собака!»

Художники С.Судейкин и Н.Сапунов украсили небольшое подвальное помещение, вмещавшее до 200 человек, «фресковой» живописью с элементами кубизма, фигурами женщин, масками дель-арте, невиданными цветами и птицами.

«Собака» начинала работу с 11 вечера и продолжала до утра, поначалу встречи происходили по средам и субботам, потом «режим» стал интенсивнее.

«Душой» питерского «кабачка» был Вс.Мейерхольд, организовавший позже из «собачников» театральную труппу - «Товарищество актеров, писателей, художников и музыкантов». Вообще, «Бродячая собака» удивительным образом вмещала в себя всю разность творческих и художественных потенциалов своего времени. Здесь собирались на литературные вечера, музыкальные и театральные представления, диспуты и доклады, капустники, гала-концерты и футуристы /А.Крученых, В.Хлебников, В.Каменский, Б.Лившиц, В.Маяковский, и акмеисты Н.Гумилев, А.Ахматова, О.Мандельштам, Г.Иванов/, и часть символистов /А.Бальмонт, Ф.Соллогуб, А.Блока на вечерах никогда не было/.

Присутствовали и принимали участие в «действах» артисты Т.Карсавина и М.Фокин, Е.Лопухов и Е.Попова, музыканты И.Сац, С.Прокофьев, М.Гнесин, ученые от литературы В.Жирмунский, В.Гиппиус.

Для записей стихов, мнений, идей, пожеланий в «Собаке» имелась «Свиная книга» /название от свиной кожи ее переплета/. Со временем этот фолиант превратился в своеобразную летопись учреждения, исписанный и изрисованный, он вмещал в себя не только стихотворные наброски и шаржи, нотные записи экспромтов и карикатуры, среди прочего здесь находились и «Мысли о Театре Будущего» Е.Вахтангова. «Свиная книга» лежала при входе, над которым красовался собственный герб – сидящая собака, положившая лапу на античную маску.

Театральность начиналась у самого входа – каждого нового гостя встречали ударом в огромный барабан, почетных членов и гостей «Собаки» награждали своими орденами, были даже разработаны свои знаки отличия и даже мундиры, имелся и свой идеологический «вождь» - философ Н.Кульбин. Разумеется, никакой коммерции «собачники» не допускали, что было отмечено первым пунктом Устава, сочиненного А.Толстым.

Все запланированные вечера тщательно продумывались и готовились сценарно, однако, экспромтам и импровизациям здесь были рады всегда. Один такой «экспромт» - чтение стихов В.Маяковским, положил начало концу арт-кафе «Бродячая собака». Дело было уже в дни войны 1914 года. Страна видела кровь, в столице чувствовалась тревога, «собачники» пытались продолжать жизнь в своем «государстве искусств», когда на них обрушилось маяковское «Вам»:

"Вам ли, любящим баб да блюда,
жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре б... буду
подавать ананасную воду!"

Формально «Собаку» закрыли из-за незаконной (закрытой на время войны) продажи спиртного, имущество ушло с молотка за 37 тыс. Спас доброе имя этого «ноева ковчега искусства» товарища Б.Пронина, владелец завода В.Крушинский. Но возродить былое стало невозможно. Как продолжение традиций «Бродячей собаки» следом создается другое кабаре «Привал комедиантов» на Марсовом поле, 7.

Тень «Собаки» впоследствии возникает в незаконченном романе А.Толстого «Егор Абозов», а также в романе М.Кузмина «Плавающие-путешествующие».

А.Ахматова собиралась включить целую главу о «Бродячей собаке» в свою недописанную книгу «Мои полвека», но в состоявшейся «Поэме без героя» этому подвалу, имевшему огромное значение в жизни многих художников Серебряного века, поэтесса посвятила отдельные строки.

Интересно, что по легенде встреча А.Ахматовой с кабаре своей счастливой юности случилось еще один раз – во время Великой Отечественной войны. Проезжая по Михайловской, Анна Андреевна попадает под авианалет, и, спасаясь от бомбежки, прячется в ближайший подвал, который когда-то и был той самой известной в С.-Петербурге «Бродячей собакой».